Русский женский монастырь Успения Пресвятой Богородицы в Риме

Все началось с того момента, когда католическая монахиня, русская эмигрантка из семьи, жившей в Петербурге при царском дворе, стала мечтать о католическом монастыре восточного обряда. Таким образом она хотела сохранить любовь и к вере, и к Родине. Ее мечта стала реальностью. Монастырь был основан в Риме в 1957 году Папой Пием XII и кардиналом Тиссераном. В его истории были и благодатные, и тяжелые времена. В прошлом году [материал впервые опубликован в 2014 году - rkcvo.ru ] по призванию Божьему в него пришли новые послушницы и монахини. Сегодня их семь. Мы расскажем вам об этом монастыре и познакомим с его обитательницами.

Начало 50-х годов. Мать Ирина Гинц (Юния), петербурженка, уже более 20 лет живет в монастыре босых кармелиток в Ла-Плата (Аргентина) и с момента вступления в него мечтает жить в монастыре византийско-славянского обряда. Эта мечта исполняется благодаря прибытию в Аргентину отца Филиппа де Режиса (1897–1955), иезуита, бывшего ректора «Руссикум», приехавшего работать священником в русской миссии. Он передает просьбу монахини кардиналу Тиссерану, префекту Конгрегации Восточных Церквей.

В Ватикане проект тепло приветствовали. На аудиенции у Святейшего Отца 11 апреля 1956 года кардинал представил Пию XII проект основания этого монастыря. Папа Римский одобрил начинание и благословил его. В 1956 году в Рим прибыли пять монахинь из Бельгии, Германии и Франции для знакомства друг с другом и для размышлений над предложенным типом монашеской жизни. Проведя некоторое время в Риме, монахини вернулись в свои конгрегации, ожидая окончательного переезда в следующем году. Монастырь был устроен в особняке на участке, приобретенном кардиналом Тиссераном специально для этой цели, на улице Пизана, дом 342. Наконец 14 декабря 1957 года, когда помещение было готово, сестры съехались в новый Успенский монастырь, где 15 декабря была совершена первая Божественная литургия. Все они были русскими монахинями, принадлежащими к латинскому обряду. Все они испытали много страданий.

Как сказано на сайте монастыря www.dormizione.it, целью нового монастыря было «иметь место в Риме, чтобы по просьбе, которую высказала Богородица во время Ее первого явления в Фатиме, молиться за духовное возрождение России, угнетаемой тогда коммунистическим игом, и за единство Церкви, особенно единство с Православной Церковью».

10 июля 1959 года Папа Иоанн XXIII специальным документом даровал монастырю «Папское право» (статус Папского монастыря) и допустил его первых четырех насельниц к постригу в мантию (т. е. принятию Малого ангельского образа). В вышеуказанном папском документе сказано, что «эта обитель является украшением Римско-Папской епархии, символом объединения, призывом к нему и его залогом».

7 марта 1964 года Папа Павел VI принял на аудиенции монахинь обители, которые преподнесли ему икону, написанную одной из них. Благословляя их, он сказал: «Вы – корень будущего», и обещал молиться за них.

Жизнь монахинь проходит в молитве и труде. Молчание и относительное одиночество способствуют стяжанию молитвенного настроения. В монастыре сестры заняты самыми разнообразными работами: шитьем облачений для священнослужителей разных восточных обрядов, вышивками, иконописью (согласно старинной технике), переводами, работами по меди и эмали, садоводством, огородничеством, работой на пасеке и т. д. Типикон (устав) дает возможность перейти на отшельническую или затворническую жизнь и даже принять постриг в великую схиму.

Русский католический монастырь в Риме посещали многие православные иерархи, среди них — митрополит Никодим Ротов. Русские монахини были среди первых, кто молился над новопреставленным митрополитом, скончавшимся у ног Святейшего Отца.

Папа Павел VI: «Вы — корень будущего»

Интервью с сестрой Еленой

— Когда Вы стали монахиней?

— В 1986 году. Я изучала русский язык в университете в Италии. Потом приехала в Москву на курсы русского языка; часто бывала у сестер-монахинь из конгрегации комбонианок. Я хотела бы поехать на миссию в Африку, но когда приехала в Москву, чтобы изучать русский язык, то увидела страдания народа. Это изменило мою жизнь и мое отношение к миру. Я чувствовала, что ситуация не меняется. Я спрашивала себя, что я могла бы сделать для России. Думала, что могла бы молиться, потому что молитва объемлет целый мир. Я любила молиться и петь — песни помогают молитвам. После этого поехала на Святую Землю и там получила особенную благодать от Господа. Там есть благодать для всех, но я почувствовала там подтверждение моего призвания. Случайно одна подруга сказала мне, что существует русский монастырь в Риме.

Мой духовный отец тоже много помогал «Церкви молчания» (Католической Церкви, подвергавшейся преследованию советским режимом). Мы помогали многим эмигрантам из СССР, особенно с документами, потому что они приезжали в Италию, чтобы позже переехать в США. В связи с этими делами я наведывалась в Успенский монастырь в Риме. Мать Екатерина смеялась, когда я сказала, что они очень странные монахини. Позже я никогда не сомневалась в моем призвании и всегда чувствовала, что живу там, где должна быть.

— Когда и с какой целью был основан монастырь?

— В 1957 году возникла идея основать в Риме русский монастырь, по традиции древних русских монастырей. Идея принадлежала кардиналу Тиссерану, который много молился и хорошо знал восточную традицию. Было задумано также дать возможность монахиням, эмигрировавшим из России по политическим причинам, жить по русским обычаям. Существовала большая потребность молиться за свободу Церкви в России. Была также потребность молиться о единстве Церкви и заниматься экуменизмом. Монастырь всегда старался поддерживать контакты с православными монастырями, священниками. Митрополит Никодим (Ротов) был большим другом монастыря.

— А сейчас какая у вас цель?

— Молиться за духовное возрождение народов России и экуменическое движение.

— Вы жили вместе с первыми русскими монахинями? Вы можете что-то рассказать о матери Екатерине?

— Она была выдающейся личностью. Например, тот факт, что у нее получилось сплотить общину сестер с разным жизненным опытом, иногда испытавших тяжелые страдания. Мать Екатерина была дочерью военного, отсюда ее сильный характер, но у нее была очень добрая душа. Она всегда шла навстречу. Она тоже испытала много страданий. После отъезда из России она потеряла всю свою семью — и все-таки смогла принять все испытания и всегда была отважной. Когда монастырь переживал тяжелые времена, мать Екатерина защищала его. Первое время было много препятствий. Многие монахи не были согласны с основанием монастыря. Отец Эдуард Хуберт, который хорошо нас знал, всегда говорил: «Этот монастырь существует чудом». Последние три года жизни мать Екатерина тяжело болела, но много молилась, ее верность была необыкновенной. Часто она сидела в алтаре и каждый день много раз читала розарий за иконостасом. Это была глубочайшая молитвенная душа.

— Что Вы помните о матери Юнии?

— Можно сказать, что в некотором роде она была для меня загадкой, потому что была отражением восточной души. Монахиня должна забыть о себе и своем прошлом. Мать Юния написала дневник, длинную автобиографию на итальянском, и отдала мне, молодой послушнице, чтобы я ее отредактировала. Она была человеком очень высокой культуры. Ее отец работал при царском дворе. Им пришлось бежать из России, они поселились в Уругвае. Она вступила в монастырь босых кармелиток в аргентинском городе Ла-Плата и провела там 25 лет. Там она не раз претерпевала страдания, так как ее культурный уровень сильно отличался от уровня некоторых сестер в монастыре. Позже она сожгла дневник, потому что монахиня должна быть незаметной и жить с Богом.

Мать Юния некоторым образом была причастна к основанию монастыря. В Аргентине были иезуиты из «Руссикума», которые работали с русскими. Она познакомилась с отцом Филиппом де Режисом и рассказала ему о своем желании создать кармелитский монастырь византийского обряда. Эта просьба дошла до кардинала Тиссерана. Он вызвал мать Юнию в Конгрегацию, чтобы об этом поговорить. Потом она два года жила в Риме в монастыре «Три фонтана» (Chiesa di S. Paolo alle Tre Fontane), а затем — уже в новом русском монастыре, основанном при ее участии.

Мать Екатерина и мать Юния много говорили об аргентинском кармелитском монастыре. Мать Юния думала о том, чтобы поставить решетки, какв кармелитском монастыре, но мать Екатерина не согласилась. Когда мать Юния пришла в монастырь, у нее был кармелитский платок, который закрывал лицо. Мать Екатерина сказала, что этого не должно быть. «Как я буду жить рядом с нею, если не смогу посмотреть ей в лицо?» — сказала она.

Мать Юния одной из первых начала писать иконы. Она поддерживала контакты с иконописцем Григорием Кругом, который работал в Париже. Она много изучала иконопись и не толькоко пировала, но и писала новые иконы. Ее иконы можно найти по всему миру, в том числе в храме «Руссикума». Там находится много икон разных святых, например Стефана Пермского, блаженного Леонида Федорова, а также икона Преображения Господня и Покрова (икону святого Владимира написала мать Екатерина).

Когда матери Юнии исполнилось 80 лет, она попросила разрешения принять великую схиму. Она жила в скиту 10 лет, ни с кем не разговаривала, только присутствовала на богослужении. Иногда к ней приходили люди, которые хотели с нею посоветоваться, иногда ответ приходил к людям сам по себе во время разговора с матушкой. Мне запомнился глубокий взгляд её голубых прозрачных глаз. Она была очень общительной, всем было приятно с ней беседовать.

— У монастыря длинная история общения с Россией. Можете ли Вы что-то рассказать об этом?

— Владыка Никодим очень часто навещал наш монастырь. Например, за день до своей смерти он пришел к нам и сказал: это правильно, что сестры находятся под юрисдикцией Папы, так как они живут в Римской епархии. В нашем монастыре есть иконы, которые он нам подарил. Также приходили владыка Ювеналий из Москвы и Филарет Минский. Сам Патриарх Кирилл много раз бывал в нашем монастыре. Когда мать Екатерина умерла, многие иерархи прислали свои соболезнования. Мы поддерживаем контакты и с православными монахинями.

— Есть ли еще монахини, о которых стоит упомянуть?

— Конечно, стоит напомнить обо всех монахинях, которые здесь были, но особенно о том, что сделала сестра Мария Донадео (Maria Donadeo). В молодости она была президентом движения «Католическая акция», в котором участвовали десятки тысяч молодых женщин. Она была очень мудрой и активной. Сестра Мария горячо любила Россию, поэтому вступила в наш монастырь. Она написала много книг о русской духовности и иконописи, была одной из самых знаменитых распространителей русской духовности икультуры в Италии.

— Какие в монастыре есть мощи, иконы, которые имеют большое значение для Вас?

— У нас есть частицы мощей святого Серафима Саровского. Что касается икон, то самые главные длянас — это те, которые написала сестра Юния, особенно икона Успения, храмовая икона нашей часовни. Есть еще несколько икон, которые написала мать Екатерина. В библиотеке много православных книг XIX века на старославянском языке.

— В своих статьях Вы упоминаете о Фатиме. Какую роль она играет в жизни монастыря?

— Конечно, для всякой монахини жить под Покровом Богородицы очень важно, а наш монастырь связан с Фатимой, еще и потому что его основатель — Пий XII, он был хиротонисан в епископы 13 мая 1917 года, в день явления Фатимской Божией Матери. Именно поэтому он всегда благосклонно относился ко всему, что связано с Россией.

Интервью с сестрой Климентией

— Вы — новая настоятельница Успенского монастыря. Расскажите о своем прошлом.

— Я украинка. Когда мне было 20 лет, я почувствовала призвание к монашеской жизни и поступила в монастырь сестер василианок во Львове. Первое время несколько лет работала в Канаде учительницей для детей украинской диаспоры.

Потом вернулась в Украину, приняла малую схиму, и меня назначили настоятельницей одного из наших монастырей. Мне предстояло заниматься не только возрождением стен монастыря (как известно в советское время все монастыри были разрушены) но и живыми стенами, общиною сестер. В уставе нашего монастыря существует практика время от времени перемещать сестер с одной обители в другую, чтобы не возникало привязанности к месту, а только к Господу, и служить Ему там, где Он призывает. Потому я всегда жила в монастырях, где было немного сестер — 7-9. Это дало мне возможность добыть некоторый опыт жизни именно в малочисленной общине. Несколько месяцев назад моя Архимандриня (генеральная настоятельница) обратилась ко мне с предложением поехать в Рим в русский женский монастырь, так как к ней с этим предложением обратились из Конгрегации Восточных Церквей для того, чтобы помочь сестрам организовать общину, (кто-то назвал мою кандидатуру). И таким образом я оказалась здесь.

— Что Вам сказали в Конгрегации о Вашем служении?

— Мне почти ничего не сказали, только то, что нужно помочь сестрам, пришедшим сюда из мира разными путями в течение последнего года, формировать общину. Иногда, когда мало сестер, трудно жить вместе, потому что это как жизнь в семье: если кто-то как-то не так себя ведет, все это видят, чувствуют и страдают, потому в такой общине всегда более высокий уровень работы над собой, над своим характером.

— Кто из монахинь сейчас живет в монастыре?

— В данное время в нашем монастыре живет семь сестер. Сестра Елена — итальянка, сестра Олимпиада — русская (родилась в Украине), сестра Ольга – украинка, сестра Анастасия — украинка (ее отец русский), сестра Стелла Марис из Аргентины, сестра Мария – русская (родилась в Сибири) и я с Украины.

— Как проходит Ваша жизнь в монастыре?

— Как известно, в Восточной традиции нет разделения на созерцательные и активные монастыри. Потому: молитва, труд, отдых. Мы молимся все церковное правило. Занимаемся рукоделием. Слушаем конференции разных проповедников. Организуем культурно-духовные программы: посещаем разные старинные храмы, базилики, катакомбы. Призвание у нас более универсальное. Поэтому те, кто больше желает молиться, может это делать. Также есть возможность трудиться. Это большой плюс. Мне нравится такой тип монастыря, где человек может реализовать свои таланты ив том, и в другом направлении. Если сестра хочет вести более созерцательную жизнь, то она может просить благословения уйти на отшельничество. Также можно писать иконы, книги, заниматься переводами, шить церковные облачения и заниматься разным другим рукоделием.

— Какая у вас существует литургическая традиция?

— Богослужения у нас проводятся на старославянском языке по синодальной традиции. Мы используем официальные богослужебные книги для византийского русского обряда, которые публиковались Конгрегацией Восточных Церквей; не исключаются и книги, изданные в России, особенно до революции.

— По какому уставу вы живете?

— У нас на сегодняшний день есть типик, по которому мы живем, он отражает традицию древних русских монастырей и отвечает каноническому праву восточной Католической Церкви. Две его части — ктиторская и аскетическая — были одобрены Восточной конгрегацией 29 июня и 15 августа1958 года. Отцы Второго Ватиканского Собора просили всех монахов и монахинь адаптировать свои уставы к документам Собора. Нам еще предстоит это сделать.

— С какими трудностями Вы сталкиваетесь?

— С разными. Одна из них – это принять человека… Таким, каким он есть. Так как Бог его принимает… Но это скорей не трудность, а задание, ради чего мы и пришли в монастырь. Учиться любить! Если миссия монастыря молиться об экуменизме, то, думаю, неплохо будет сначала заняться «внутренним» экуменизмом.

— О чем Вы мечтаете?

— Мечтаю умереть монахиней! Хочу остаться верна Богу и моим обетам. Еще стремлюсь к тому, чтобы мы жили как первые христиане, одной душой и одним сердцем.

— Вы могли бы когда-нибудь основать монастырь в России?

— Да, если будут призвания. Если будет больше русских монахинь, то мы смогли бы отправить часть из них, чтобы основать монастырь в России. Богу все возможно, нам надо молиться и верить.

— Что Вы сказали бы русской девушке, которая хотела бы вступить в ваш монастырь?

— Она должна быть открыта Богу и всему, что Бог желает в ее жизни. Если она чувствует призвание к этому монастырю, пусть приезжает, мы ждем ее! Если есть призвание и желание, недолжно быть препятствий, а свободно и радостно служить Богу, молитвой и послушанием.

— Есть ли еще что-то, о чем Вы хотели сказать?

— Хотя я украинка, и сейчас продолжается конфликт между Россией и Украиной, именно потому, что я люблю свою страну, я могу любить также и Россию. Я люблю не что-то абстрактное, а конкретных русских людей, у меня есть родственники в России. Я молюсь за мир между нашими странами, и надеюсь, Господь услышит.

Интервью с сестрой Стеллой Марис Корреа

— Извините, что я задам Вам совсем не оригинальный вопрос. Почему аргентинцев интересуют русские дела? Может быть, из-за Католической русской миссии?

— Я не знаю на счет других, скажу про себя: мне как будто Господь дал русскую душу. Из Католической русской миссии в Аргентине осталось мало людей. Сейчас туда приходят только эмигранты из Румынии, потому что русские католики умерли. В Буэнос-Айресе служат по восточному обряду отцы из монастыря Преображения Господня, которых я знаю уже 15 лет.

— Может быть, тогда на Вас повлиял отец Габриель, аргентинец, которые многие годы был настоятелем русского католического прихода в Париже? Может быть, это он познакомил Вас с восточным обрядом?

— Я знаю отца Габриеля с детства, потому что он был другом нашей семьи. Я жила в Сан-Луисе, в этом городе он учился в семинарии и был рукоположен. Потом во время моей поездки в Буэнос-Айрес с моими родителями, когда я еще училась в школе, он показал мне несколько русских церквей в Буэнос-Айресе. Меня привлек в византийский русский обряд. От первого посещения храма у меня были такие же впечатления, как у посланников князя Владимира, которые сказали, что нашли «небо на земле». Я была очарована и восхищена. Позже я изучала философию в Буэнос-Айресе и всегда при возможности посещала богослужения в православных храмах. Отец Габриель как-то служил восточную литургию в монастыре, где жил мой духовник. Ему нужен был хор. Я умела петь Литургию, потому что во время поездок в Европу посещала русские католические приходы. Я была в «Руссикуме», в Риме и в Париже несколько месяцев. Все это позволило мне понять, что русский обряд — часть моей жизни.

— В прошлом году Вы написали сестре Елене о своем желании вступить в монастырь.

— Да, весь последний год я переписывалась с нею по электронной почте и накопила деньги на поездку в Рим. В пятницу Светлой седмицы, в празднество иконы Божией Матери «Живоносный Источник», я поступила в монастырь.

— Какие духовные авторы Вам нравятся?

— Сейчас я читаю произведения преподобного Силуана Афонского, мне также очень нравится святой Касьян, Евагрий Понтийский, св. Иоанн Креста и многие другие.

— Ваш духовный путь был как-то связан с Фатимой?

— Мой отец очень любит Фатимскую Божию Матерь, поэтому Она всегда была в моем доме. С иконой я познакомилась в Париже, где мне дали маленькую Фатимскую иконку.

— О чем Вы мечтаете?

— Самая большая моя мечта – жить в этом монастыре, уже сбылась.

Интервью с сестрой Анастасией

— Когда Вы вступили в Успенский монастырь?

— В апреле 2013 года.

— А раньше Вы были в другом монастыре?

— Когда мне было 17 лет, почувствовала призвание к монашеской жизни. Собиралась вступить в монастырь сестер-мироносиц. Но не чувствовала призвания к этому монастырю, потому что это был монастырь активного типа. Так сложились обстоятельства, что нужно было ждать некоторое время. Посещала церковь Архистратига Михаила при монастыре отцов-студитов Греко-католической Церкви во Львове. Они сохранили традиции древнего монашества Киевской Руси. Хотела жить так же, как они, но решила, что на все воля Божия, и была готова вступить в любой монастырь, даже если он будет активного типа.

Потом так складывались обстоятельства, что надо было учиться, не было возможности сразу уйти в монастырь. Я верила, что если Бог этого хочет, Он может это дать. И вот мой духовник сказал, что в Риме есть монастырь восточной традиции и есть возможность туда вступить. Я согласилась, подала прошение. Мне позвонили и сказали, что могу приехать. Сложно описать словами, какую радость я испытывала от того, что меня приняли.

— Что Вам больше всего нравится в этой обители?

— Здесь такой устав, что большая часть времени посвящена молитве и послушанию внутри монастыря. Мало общения с внешним миром, хотя люди к нам приходят. Есть время на личную молитву. Такой образ жизни мне очень нравится.

— Назовите Ваших любимых святых.

— Авва Дорофей и отцы Варсонофий и Иоанн.

— Что Вам в них нравится?

— Они говорят не столько о внешних подвигах, сколько о внутренней борьбе. Невидимая брань в жизни монахов совершается в первую очередь на уровне мысли. Они пишут о том, что недостаточно только внешних подвигов. Мне также помогают слова Серафима Саровского о том, что если человек не будет бороться за чистоту своего сердца с Божией помощью, то все внешние подвиги ни к чему не приведут.

— Вам было трудно покинуть Родину, чтобы жить в монастыре в Италии?

— Сначала, когда мне сказали о жизни в Италии, мне было грустно оставить свою страну, но сейчас я счастлива здесь. Жизнь в нашем монастыре соответствует традициям восточного монашества. Все-таки я думаю, что в будущем такие монастыри, как этот, появятся ив России, потому что русскому человеку ближе восточный обряд.

Этапы монашеской жизни

1. Срок испытания – 3 месяца.

2. Послушница – 3 года.

3. Рясофорный или иноческий постриг – 5 лет.

4. Мантийный или монашеский постриг (малая схима).

5. После 30 лет можно получить благословение на великую схиму.

Типик монастыря предполагает возможность после нескольких лет жизни в общежитии перейти на отшельническую жизнь или даже затворничество.

Беседовал о. Александр Бургос

Впервые опубликовано в: Дом Непорочного Сердца №4 (25) / август 2014, ст. 14-15;24-33. 

Перепечатывается с любезного разрешения автора