Святой Зигмунт Феликс Фелиньский

11 октября 2009 папа Бенедикт XVI канонизировал новых святых Католической Церкви. Один из них, как отметило 12 октября 2009 агентство «Интерфакс-Религии», был выпускником Московского Университета и Санкт-Петербургской Духовной Академии (католической).

Зигмунт Фелиньский родился в обедневшей дворянской семье недалеко от Луцка, на Украине. Его отец, Герард, служил в суде в Житомире, мать, Эва, урожденная Вендорф, занималась имением и воспитанием детей. В те годы на Волыни помещики-поляки исповедовали католичество латинского обряда, а их крестьяне были греко-католиками.

Дети рождались болезненными и слабыми, несколько старших братьев и сестер Феликса умерли в раннем детстве. Когда родился Феликс, его сразу же окрестила акушерка - были сомнения, что ребенок доживет до крестин в приходском храме. Этот сын супругов Фелиньских получил два имени: Зигмунт (или Сигизмунд) - фамильное и Феликс (или в славянском переводе - Щенсны) - в память о том, что он родился в день памяти св. Феликса. Именем «Зигмунт» Фелиньский не пользовался до епископской хиротонии, в детстве его звали «Филя». Отец умер, когда мальчику было 11 лет. Потом царские власти арестовали и отправили в ссылку его мать - за участие в подпольной деятельности польских патриотов после поражения восстания 1830 года. Ответственность за семью легла на плечи старшей сестры, Паулины.

Семья несколько раз переезжала, дети меняли школы. Известно, что во время учебы в гимназии в Кременце Феликс дал обет целомудрия - обстановка в школе разительно и не в лучшую сторону отличалась от атмосферы родного дома, где мать и бабушка молились вместе с детьми и рассказывали им библейские истории.

Феликс проявлял склонность к математике, мечтал поступить в Корпус инженеров путей сообщения в Петербурге, но квота для студентов польского происхождения была уже исчерпана, после польского восстания 1830 года для учащихся-поляков закрылись и двери Киевского университета. Осталась возможность учиться в Москве, но у Фелиньского не было аттестата о полном среднем образовании - Феликса взяли вольнослушателем на математический факультет.

В июне 1844 года Феликс с отличием окончил Московский Университет и заболел. Помогавший ему материально г-н Бжозовский поинтересовался планами молодого человека и предложил Феликсу такой вариант: стать домашним учителем в его семье и в перспективе при его поддержке продолжить образование. Феликс согласился.

В 1847 году Фелиньский едет в Париж, продолжать учебу в Сорбонне, по пути он заезжает в Краков, Вену, Дрезден. В Сорбонне Феликс хотел заниматься гуманитарными науками, но опять оказался вольнослушателем - выявились пробелы в образовании, древние языки он знал очень слабо (потом все те же языки всплывут еще раз во время учебы в семинарии). Успех в учебе во многом зависел от умения самостоятельно работать с материалом.

В Париже накануне 1848 года, который потом назовут «весной народов» собрался цвет польской эмиграции. Монахи из недавно возникшей конгрегации воскресенцев, поэты, писавшие о мессианской роли Польши в европейской истории, просто горячие головы... Феликс познакомился и подружился с поэтом Юлиушем Словацким, умиравшим от туберкулеза. Именно на руках Феликса Словацкий и умрет в нищете и одиночестве в 1849 году.

Но пока на дворе был 1848, восстала Венгрия, французы свергли монархию Луи-Филиппа. На родной для Фелиньского Волыни бушевала эпидемия холеры. На польских землях, находившихся под прусским владычеством, подняли голову патриоты. В Познани началось восстание, и молодые поляки, жившие в Париже, поспешили в бой. Восстание, плохо вооруженное, руководимое людьми, не разбиравшимися в военном деле, было быстро разгромлено. Прусское правительство объявило амнистию, Феликс вернулся в Париж, похоронил Словацкого (это он привел к умиравшему поэту священника), поступил снова в семью Бжозовских домашним учителем - и влюбился в хозяйку дома. Феликс не мог рассчитывать на взаимность, надеяться на какие-то длительные отношения: он был человеком верующим и хорошо понимал, что зародившееся чувство не доведет до добра.

Дважды с небольшим временным промежутком Фелиньский понес поражение: вооруженная борьба, к которой призывали вожди эмиграции в Париже и Риме, оказалась лишь бессмысленным кровопролитием, мясорубкой, перемалывавшей молодежь, лишавшей страну будущего. Человеческая любовь и страсти означали для него бесчестие и падение, нарушение заповедей. Молодой человек оказался лицом к лицу со смертью и пережил обращение: Феликс открыл ценность жизни, отданной Богу, покаяния и служения. Служение он видел на пути священника в России. Как близкие родственники, так и его работодатель были шокированы его выбором.

Потом Фелиньский отмечал, что в его выборе священства было и стремление убежать, но Бог принял его и таким. "Было бы ложью, - написал он позже, - говорить, что я отдал себя Церкви, когда, с одной стороны, я бежал от мира после понесенных поражений, а с другой стороны, я был убежден, что лучше всего смогу служить моей стране именно как священник, и таковы были истинные причины сделанного мной выбора. К счастью, я действовал в соответствии со своими убеждениями, совсем не догадываясь, на сколь обманчивый путь я вступил".

В 1851 году Феликс поступил в духовную семинарию в Житомире, ему было 29 лет, за плечами было университетское образование, опыт самостоятельной жизни, путешествия. Перед началом занятий он участвовал в духовных упражнениях, которые оставили в его душе глубокий след. Священник, проводивший их, рассказал о священстве как о великой Божией благодати и даре. В какой-то момент Феликс даже засомневался в своем призвании, но стал молиться о свете, и, как вспоминал позже, на молитве услышал в своей душе неведомый голос, говорящий: "Мир тебе". Кандидат совершил исповедь за всю жизнь и с тех пор не сомневался в своем призвании.

На курсе он был самым старшим. Через два месяца Феликса перевели на второй курс, а потом и вовсе отправили в Петербургскую Академию, где как раз освободилось одно место. И в Житомире, и в столице уровень преподавания в духовных учебных заведениях был низким, много времени отводилось на общеобразовательные предметы. Образованный, искренне верующий семинарист Фелиньский обратил на себя внимание наставников.

На территории Российской империи возможности католиков вступить в уже существующую монашескую общину или создать новую конгрегацию были сильно ограничены. По сути, монашеские общины, лишенные права принимать послушников, оказались перед угрозой вымирания (в частности, община доминиканцев в приходе св. Екатерины в Петербурге). С другой стороны, католических священников не хватало, условия их жизни и служения часто угрожали нормальной реализации призвания. Митрополит Головинский задумал создать на базе прихода св. Екатерины общину священников. Феликс оказался первым кандидатом - целостность монашеской жизни привлекала его. В сентябре 1855 умирающий митрополит рукоположил Феликса, он поселился у доминиканцев, принес частные монашеские обеты, и начал работать в приходе св. Екатерины. Он подчинялся настоятелю доминиканцев, преподавал в приходских школах для мальчиков и для девочек, все свои деньги тратил на помощь нуждающимся.

После смерти митрополита Головинского планы общины священников рухнули. Фелиньского назначили духовным отцом и он начал преподавать в Академии философию.

В конце 1850-х годов несколько прихожанок храма св. Екатерины, желавших вести монашескую жизнь, оставаясь в столице, обратились к викарному священнику этого прихода, о. Любеньскому, за помощь и руководством. Священник нашел для них помещение в приходских постройках и, чтобы обойти запрет властей, открыл детский приют, где эти женщины стали работать. Приют назвали «Семья Марии» (так звали и Богородицу, и одну из девушек). Вскоре о. Любеньский был должен уехать на несколько месяцев, он поручил девушек и приют заботе своего коллеги - о. Фелиньского. По возвращении Любеньский не узнал своего детища - кроме сирот, заботам девушек Феликс поручил и пожилых людей, нуждавшихся в помощи. Приют перестал быть маскировкой зарождающейся монашеской общины, среди сестер назревал конфликт: они хотели предаваться созерцанию, а о. Фелиньский нашел им и себе реальное дело - служение бедным и нуждающимся. В конце концов, о. Любеньский написал устав общины, ориентированной на созерцательную молитву в затворе, что означало закрытие приюта, уход ряда сестер, заинтересованных в каритативной работе и потерю финансовой поддержки со стороны ряда петербургских благотворителей. О. Любеньский забрал сестер, стремившихся к созерцанию, их группа в скором времени распалась.

Дело о. Феликса, напротив, развивалось. Он был убежден, что в столице империи должны существовать учреждения, занимающиеся делами милосердия. Его приют быстро разрастался, вскоре появились школа, интернат для девочек, дом престарелых, небольшая больница, швейная и вышивальная мастерские. Со временем приют приобрел репутацию лучшего учреждения этого типа в российской столице. Сестер пригласили работать в приюте и двух школах в Илуксте, в Прибалтике. Перед о. Фелиньским стояли теперь две задачи: обеспечить свои социальные учреждения персоналом и обеспечить их существование в том случае, если они лишатся личной и материальной поддержки помогавших ему петербургских аристократок (ему помогали княгиня Гагарина, баронесса Мейендорф, баронесса Ропп и другие высокопоставленные дамы, но их помощь не была постоянной и стабильной).

В начале 1860-х годов он был самым известным и популярным католическим священником в Российской империи. В России правительство Александра II готовилось отменить крепостное право, а в Польше назревало очередное восстание. В разгар беспорядков умер варшавский митрополит, и о. Феликс в 39 лет оказался кандидатом на варшавскую кафедру. Вдруг оказалось, что он устраивает всех: царское правительство и Святой Престол.

Приехав в Варшаву, Фелиньский открывает каритативные учреждения, жертвуя им значительную часть епископского жалования, вступает в III орден св. Франциска, занимается реформой духовного образования в своей епархии. О. Феликс не поддерживал ни «патриотов», ни царское правительство. Он ясно видел, что за родину сейчас нужно не умирать и убивать, а молиться и работать. Поэтому он очень быстро оказался «предателем» для обеих сторон.

В январе 1863 года царское правительство объявило рекрутский набор в Царстве Польском. Поляки восстали, епископ Фелиньский оказался между молотом и наковальней: он написал императору письмо, но нашлись «доброжелатели», передавшие копию письма за границу. Публикация этого письма во французской печати вызвала гнев императора, став последней каплей в чаше недовольства властей молодым иерархом. Фелиньский был вызван в Петербург для объяснений. Обратно он не вернулся - его ждала бессрочная ссылка в Ярославль.

Там он прожил двадцать лет. Каждое воскресенье в 11 утра епископ служил мессу для ярославских католиков, принимал их исповеди. Он навещал больных, учил детей и готовил их к Таинствам. По воскресеньям после службы Зигмунт Фелинский приглашал прихожан на чай, а в четверг вечером собирал у себя местную интеллигенцию. Эти встречи были едва ли не единственной возможностью проповеди. Два раза в год, на свои именины и в день своей хиротонии, он приглашал всех прихожан на ужин.

В 1864 году Фелинский получил из Ватикана разрешение хранить в своей часовне Святые Дары. Несмотря на трудности в жизни, епископ все больше утверждался в вере и в любых превратностях жизни видел заботу любящего Господа. Духовная жизнь Зигмунта Щенсного становилась все глубже, за двадцать лет ссылки и одиночества он стал настоящим аскетом.

Освобожденный из ссылки лишь после смерти Александра II Фелиньский поселился недалеко от Тернополя, в имении помогавшей сосланным в Сибирь священникам графини Козебродской. Там со временем появились школа для мальчиков и девочек и интернат - в них работали сестры, чья община после смерти епископа была утверждена Римом.

Зигмунт Феликс Фелиньский умер в 1895 в Кракове. После него осталась одна сутана и часослов - все остальное ушло на помощь нуждающимся. До 1920-х годов основанные им приют и школа существовали в Петербурге.

Сегодня более 1500 сестер Семьи Марии продолжают его дело в Европе и Америке.

Можно сказать, что епископ Фелиньский предварил такие церковные структуры, как «Каритас», открывая различные учреждения, занимающиеся социальным служением, и стремясь к тому, чтобы его детища не были полностью зависимы от внешних источников финансирования или от хорошего отношения власть имущих. Говоря сегодняшним языком, он и его сотрудники скорее ориентировались на социализацию тех, кому они оказывали помощь, чем на удовлетворение самых «горящих» нужд.

Попросим помощи и заступничества св. Зигмунта Феликса для тех, кто сегодня в России занимается пастырским и социальным служением.

По материалам сайта www.wiara.pl, www.tygodnik.onet.pl, www.ekai.pl, www.catherine.spb.ru и конгрегации сестер Францисканок Семьи Марии.